Каким был Орский уезд сто лет назад? Есть ли яркие художественные свидетельства той давней жизни? Есть. Правда, они потерялись в литературоведческой путанице.

В 1924 году Лидия Сейфуллина, одна из самых интересных певцов «нового человека», опубликовала в журнале «Красная новь» «Мужицкий сказ о Ленине».

Сюжет незамысловат. 1918 год. Сельская библиотекарша, в которой узнается сама Лидия Николаевна, едет с попутным мужицким обозом в уездный город. Путь дальний. 140 верст. На полдороге путники останавливаются в одном из сел, где живут раскольники. Село называется Карагай. В крестьянской избе путешественники устраиваются на ночлег. И перед сном одна из хуторянок рассказывает всем небольшую фантасмагорическую историю.

Эта история, как угадывается, скроена по лекалу многочисленных христианских сказаний, которые бытовали в крестьянской и особенно – в раскольничьей среде. Сказ пропитан верой в сверхъестественное, в покровительство и заступничество всемогущих небесных сил, в их особую благосклонность к человеку труда. Даже то, что главным героем сказа сделан политик – Владимир Ленин – ничуть не меняет дела. Ведь главный герой – это вовсе не человек из плоти и крови. Он обладает особыми способностями («словом»). И он мог бы называться хоть  ангелом, хоть архангелом, хоть любимым в народе Николой-чудотворцем… Суть сказа от этого не меняется.

Сверхъестественное существо обещает «в прах стереть» самого Николая Второго и выспаривает у него откуп – власть над теми, кто сеет, пашет, выращивает хлеб. А царю оставляет всех «богатеньких буратин», говоря современным языком. Пари кажется невыгодным, ведь с царем остались и самые богатые люди России, и золото, и деньги, и «Роснефть», если перенести историю на приметы других времен, и банк ВТБ, и доступ к госзаказам…

«За что, про что отпустил из рук казну и богатство несметное? Разделил бы нам, мы бы в хозяйстве поправились!», – корят мужики «Ленина». А тот лишь усмехается: «Не галдите, не корите, забирайте землю-скот и хозяйствуйте!».

Как и положено в счастливых историях, проигравшим оказывается царь. Ведь «отдав» хитрому «Ленину» всех «добытчиков», а себе оставив всех «прожитчиков», «Николашка» подрезал сук, на котором сидел. Потому что без работяг нет ни дворцов, ни вертолетов для охоты, ни яхт, ни «золотых батонов» для менеджеров госкорпораций. В общем, почитайте сказ Сейфуллиной и сами увидите, что он и по сей день актуален. А это лучшая рекомендация для произведения искусства.

Сказ действительно хорош, и сам по себе, и как литературная модель, как путь, по которому охотно пошли другие писатели… «Уральские сказы» Павла Бажова, возможно, не состоялись бы, если бы не Сейфуллина…

Ну, а теперь об Орском уезде. Сказ начинается с описания нашего края:

«Большой, от столиц и крупных городов далекий, уезд. По захваченным верстам он не меньше иного иноземного государства. Были в нем золотые прииски, черноземные земельные угодья, винокуренные и салотопенные заводы, гурты баранов, овец и козы с мягким тонким пухом для прославленных оренбургских платков. Население его – старожилы-казаки и переселенцы из губерний: Тамбовской, Пензенской, Саратовской, Харьковской, Екатеринославской, Воронежской, Полтавской, Таврической. С разных краев, с разной повадкой и обычаями. И еще набросаны по речке Сакмаре и глубже в степях деревушки мордовские, башкирские и киргизские зимовки».

«Люди разных кровей, с различным бытовым укладом и разной веры: православные, старообрядцы, магометане, субботники, дырники, евангелисты, скопцы, хлыстовствующие и много других сект, затаившихся здесь от правительственной веры.

Крестьяне-богачи с тысячами десятин и безземельные, «квартиранты», не могущие поставить даже собственной избы. И крапинами разрозненными вкраплена в станицах, селах и деревнях мелкая, глушью придушенная, интеллигенция: с десяток врачей, учителя, агрономы и библиотекари. Газеты и вести о жизни всего государства Российского получались из Оренбурга. Доходили быстро только до станиц на большой дороге с телеграфными столбами, до приисков и до уездного города. Он — деревянный. Этапы существования его — от одного большого пожара, после которого сызнова надо строиться, до другого. И низкорослый. Высились в нем только колокольни и онемевшая с девятьсот четырнадцатого труба винокуренного завода. Газеты и вести сгасали в его сырьевой глухоте….».

Вот в этот-то уездный центр и собралась ехать лирическая героиня сказа – сельская библиотекарша: «За сто сорок верст, в буранную зиму тысяча девятьсот восемнадцатого, ехал за новостями в город мужик Никита Минушев. И прихватил меня с собой. Обжигающий, холодный ветер и колючая поземка заставили нас еще до сумерок свернуть к ночлегу».

Ночлег, как мы уже говорили, состоялся в «старообрядческом поселке Карагай». Часть исследователей, смущенные тем обстоятельством, что Сейфуллина какое-то время работала в Челябинской губернии, решили, что речь идет о Карагае, который ныне расположен в Верхнеуральском районе Челябинской области. Так, в частности, думал челябинский писатель Александр Шмаков (очень много сделавший для реабилитации В. Правдухина и популяризации творчества Л. Сейфуллиной). В четырехтомном собрании сочинений Л. Сейфуллиной (Москва, Художественная литература, 1969), в примечаниях к «Мужицкому сказу о Ленине»  указано: «Ал. Шмаков в статье «Художник и жизнь» (сб. «Сейфуллина в воспоминаниях современиков, М., 1961) указывает, что этот сказ «записан Лидией Николаевной в поселке Карагае (ныне село Карагайское), Верхне-Уральский район».

Про Верхнеуральский район Лидия Николаевна как раз и не говорила. Мало того, если сопоставить с литературной топографией сказа биографические моменты из жизни самой Сейфуллиной, станет ясно: в 1918 году Л. Сейфуллина могла оказаться только в Карагае Орского уезда.

Почему только в «орском» Карагае? В очерке «Крестьяне и библиотека» Л. Сейфуллина вспоминает, как в 1918 году начинала работать в глухой деревне Оренбургской губернии, и называет это местечко: село Самарское Орского уезда. Именно отсюда и выехала героиня «Мужицкого сказа...» в свое теперь уже навеки оставшееся в русской литературе путешествие. Если ехать из Самарского в Орск – примерно на половине пути, сразу за Шубино, и будет Карагай.

Тот самый Карагай, который в 1924 году, после публикации сказа в «Красной нови», стал известен, без преувеличения, всей читающей России.

Восстановление истины сегодня помогает однозначно идентифицировать мир «Мужицкого сказа о Ленине». Это мир Орского уезда времен Февральской революции:

«Каждое село, каждый хутор творили свою отдельную веру, свой обычай. Изживали тяготу своих налогов, совсем не интересовались не только всероссийским, но даже губернским масштабом. О министрах, царе не хранили никаких рассказов, преданий. Солдаты, приносившие их со службы, быстро забывали свои сказы. Сменяли их на близкое, ощутимое: о земских начальниках, становых, урядниках. И мобилизация на русско-германскую войну и февральская революция были негаданны здесь, как камень с неба...».

Карагай широко известен памятником природы – Карагайским бором. Здесь истоки Губерли. Рядом – село Шубино, где прошли детские годы Валериана Правдухина и похоронен его отец. А еще здесь, в Карагае – исток «Мужицкого сказа о Ленине», жемчужины раннесоветской литературы.

Ещё на тему «Валериан Правдухин и Лидия Сейфуллина в Восточном Оренбуржье»:

Арестованная страна
«Всё свелось к преследованию политических противников…»