Фото В. Правдухина из следственного дела, 1937. Опубликовано В. Шенталинским (4).
В. Правдухин был арестован по ложному политическому обвинению в августе 1937 года, это случилось почти вслед за арестом сибирского литератора Ивана Зазубрина. Обоим им вменялось в вину принадлежность к эсерам, защита правой кулацкой идеологии, ориентация на идеалы буржуазно-демократической республики, подготовка к террористической деятельности. (В состав «антисоветской группы литераторов, возглавляемой Правдухиным» были включены также В. Наседкин, Е. Пермитин, Ник. Смирнов).
Тучи над нашим земляком (как и над сотнями тысяч других людей, не приемлющих разгул «диктатуры пролетариата» в ее чекистском обличье) стали сгущаться задолго до 1937-го…
Памятник «Родина писателя В.П. Правдухина. Таналыкская крепость» на Острове любви, Ириклинское водохранилище. Дата смерти указана неверно. Фото из архива Анатолия Пятаева.
Ощущал ли писатель эту опасность? Пытался ли ее предотвратить? Боролся ли – и это самый важный вопрос – против развернувшегося «Большого террора», против массовых сталинских репрессий, получивших название «ежовщина»?
Жернова «ежовщины», пик их кровавой работы пришёлся на 1937-1938 и связан с перемещением Николая Ежова на должность народного комиссара внутренних дел СССР. Но ближайшая предыстория «ежовщины» начинается годом раньше. Именно тогда, с началом московских политических процессов над бывшими руководителями партии, с первыми арестами по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» стало понятно, что арестованной рискует стать вся страна. Именно тогда стало понятно, что озверевший от крови режим не свернет со своего пути и жертв будет столько, сколько ему, режиму, понадобится для запугивания, устрашения и расправы с тем народом, из недр которого он, режим, как страшный детский сон, и возник.
Село Шубино Орского уезда, где прошли детские годы Валериана Правдухина (ныне Кувандыкский район). Пустырь, где стояла Шубинская церковь, в ней служил отец Правдухина.
В 1936 году в журнале «Красная новь» начинает печататься главное произведение В. Правдухина – роман об уральском казачестве «Яик уходит в море». История этой публикации достойна отдельного разговора, здесь же вкратце скажем: политическую цензуру не удалось обмануть. Якобы отстраненная от действительности, историческая тема казачества слишком громко заявляла о свободе, вольности казачьего сословия, о его свободолюбии. Публикацию романа попытались запретить.
Фрагмент машинописи романа. РГАЛИ, фонд журнала «Красная новь».
Чудом сохранились копии писем Правдухина этого периода, адресованные брату Николаю Павловичу (их смог скопировать и спасти от небрежного хранения, а потом опубликовать известный исследователь правдухинского творчества Н. Щербинин). Вот что писал в феврале 1936 года Валериан Павлович (5):
«Дня через два выйдет «Красная новь» №2 с первой частью романа. Но кажется по совести, лучше бы она не выходила. После всяких экзекуций и операций в самый последний момент уже в сверстанном виде журнал стала читать главлитчица Нана Разумовская – и предложила снять роман мой! Почему? Я сам с ней не беседовал, но говорят с ее слов приблизительно так: страданья казаков, описанные автором, никому теперь не нужны. Слишком мрачно вообще. И еще разная чертовщина. Сошлись на том, что механически срезали конец в несколько страниц и что-то повставляли. Я даже не глядел. По рассказам Губера – безграмотное и холодное. Но как бы там ни было, роман – изуродованный, израненный – показывает кончик своего носа на свет. Но у меня уже в душе пусто. Так, тлеет некая еще надежда, что разрастется в отдельном издании… Я еще буду править в отдельном издании. Уф! Кажется, без кокетства, что лучше быть бухгалтером или трактористом, чем писателем…».
Вот в такой атмосфере в апреле 1936 года произошло событие, которое мы склонны отнести не столько к литературным фактам, сколько к акции гражданского неповиновения автора, к демонстрации своего гражданского недовольства внутренней политикой государства. Мы обнаружили, что в этом месяце, а точнее – 17 апреля 1936 года, в газете «Оренбургская коммуна» был опубликован отрывок из романа «Яик уходит в море». В отрывке рассказывается о визите 19-летнего наследника императорского престола, будущего царя Александра II в Уральск, столицу Уральского казачьего войска. Этот визит состоялся в июне 1837 года. В. Правдухин, словами старого казака Осипа Матвеевича, рассказывает, как к наследнику в день отъезда попытались обратиться казаки…
«Отъезжал он раным-рано по утру из города, а наши казаки-старики, наши уралы-буяны возьми и останови его коляску на улице и челобитные ему на колени брось. Малого они и просили от него: чтобы наказного им дали из своих природных, чтобы чиновники у них в присутствии были такие, каких они сами укажут. Неуки, несмышленыши! Забыли, что пролито, то полно не бывает».
За дерзкое самовольство «город наш в ту же ночь заарестовал Перовский, оренбургский губернатор… Фонари все поснимали, в темь его повергли, в траур. На улицах – пусто, никого. Ставни – наглухо. Горланов, зачинщиков – ясно: кого сквозь строй, кого в тюрьму, в Оренбург, а кого и подале – в Сибирь…».
«Оренбургская коммуна», 1936, 17 апреля.
Отрывок, опубликованный в «Оренбургской коммуне», был озаглавлен так: «Арестованный город». Каково, а? В стране, где крепчает цензура, где ширятся аресты, где стихийно рождаются новые жанры «донос» и «публичное одобрение расправы над контрреволюционерами, врагами народа» – опубликовать такое? «Арестованный город»... Аллюзии очевидны. Описание давнего исторического эпизода служит намеком на действительность, на захватившего и абсолютизировавшего власть Сталина.
Факт публикации этого отрывка литературоведам практически неизвестен. Хотя, на наш взгляд, здесь проявилась мужественность характера Валериана Павловича. Полагаем, что факт этой публикации хорошо иллюстрирует непростую судьбу романа «Яик уходит в море» и, в целом, его автора.
12 мая 1936 года в письме к брату Николаю В. Правдухин пишет:
«У меня очень смятенное состояние… В журнале, особенно в 4-й книге апрельской, испорчено все в конец. Жутко. Бессмысленно. <…> Я хочу только одного, чтобы он (роман) целиком вышел. Ведь в «Красной нови» – ровно его половина. Его социальное остриё, скелет, а то, что я считаю ароматом, это читателям неизвестно…».
Были надежды, что при издании отдельной книгой роман удастся хотя бы частично восстановить, вернуть к первоначальному тексту. Но, увы… Уже на этапе подготовки рукописи в книжном издательстве автор вновь столкнулся с цензурой.
1936, 14 июня: «Отдыхаю первый день от своего злополучного романа… Больше 150 купюр сделано в нем. Осталось ли что от него? Кое-что осталось. Во всяком случае, пополнее, чем в «Красной нови».
Москва, пер. Камергерский, 2. «Дом писательского кооператива», где с 1931 жили Л. Сейфуллина и В. Правдухин.
Отдельной книгой роман вышел в 1937 году. А 16 августа 1937 года Валериана Правдухина арестовали. Они с Лидией Сейфуллиной были тогда на даче. Как происходил арест – случайно увидел их сосед А. Афиногенов. И зафиксировал в своем дневнике:«Узнал Сейфуллину и Правдухина… Выглянул в окно. Видны были силуэты людей, огонек папиросы. Приехали за Правдухиным, и он уже уходил. Потом Сейфуллина бегала назад в дом, стучалась, вынесла ему денег, пошла провожать» (1, с. 233–234).
Следственное дело Правдухина, хранящееся в архиве ФСБ, исследовал Виталий Шенталинский, руководитель Комиссии по творческому наследию репрессированных писателей России. Он пришел к выводу о мужестве подследственного, о его неустрашимости. Если другие подследственные быстро ломались на допросах и подписывали все, что нужно палачам, то с Правдухиным им пришлось повозиться: «Вот только когда — через девять месяцев допросов, очных ставок и пыток — он «признался», подписал весь следственный бред — чтобы уж скорее все кончилось!» (4).
28 августа 1938 года, по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, писатель Валериан Павлович Правдухин был расстрелян. Произошло это за Москвой, на территории чекистской дачи «Коммунарка», наспех приспособленной под последний этап отлаженного конвейера репрессий. Приговоренных расстреливали в «Коммунарке» группами, из пулемета. Это облегчало палачам их тяжкий труд на благо государства. Всего в 1937-38 годах (по данным комиссии под руководством П.Н. Поспелова) по обвинению в антисоветской деятельности было арестовано 1 548 366 человек. Из них приговорено к высшей мере наказания 681 692 человека.
Обложка романа, изданного в 1968 году, после реабилитации писателя 4 августа 1956 года.
Источники:
1. Афиногенов А. Дневник 1937 года. Б.м., 1993. С. 233–234.
2. Правдухин В. Арестованный город // Оренбургская коммуна. Оренбург, 1936, 17 апреля.
3. РГАЛИ Ф.602, оп.1, ех.47, 48 – фрагмент рукописи романа.
4. Шенталинский В. Преступление без наказания. Прогресс-Плеяда. 2007
5. Щербанов Н. Уцелевшие чудом строки // Гостиный двор. Оренбург, 2000. – Сентябрь.