Многие наблюдения за птицами, обитающими на отечественных просторах, сделаны лет сто назад. По крайней мере – до индустриальной революции в СССР, вытеснившей из нашей жизни гумна, застрехи соломенных крыш, овины…
Вот так писал про овсянок писатель-орнитолог Л. Семаго (Птицы // М., Мысль, 1994):
«На скотных дворах они безбоязненно копошатся под коровьими мордами: по их росту невыбитое из колоска щуплое зернышко — уже счастливая находка. Наведываются к стогам и ометам, где не только кормятся, но и частенько ночуют, подобно домовым воробьям, у которых, наверное, и переняли эту повадку. В прежние времена любили ночевать на крутобоких соломенных крышах овинов и гумен, потому что стог или омет — сооружения временные. К тому же зимой сено и солому для скотины начинали брать затемно, беспокоя птиц. Вот только не берусь утверждать, сами ли овсянки выщипывали в соломенных кровлях полунорки-полупещерки или воробьиными пользовались. До снегопадов, как жаворонки, на земле ночи проводят. Затаившуюся в жухлой траве с нашим зрением и на свету не разглядеть, а совы их прекрасно и в темноте осенних ночей находят».
Давно нет соломенных крыш. Исчезают овины. А как сейчас овсянки ночуют, как проводят холодную полночь? По-моему, ответ мы как раз и нашли, обнаружив лимонные отсветы в сугробе. Тут и ночуют. На ветках холодно – ледяной ветер теребит перья. И горе, если накануне была оттепель и перья вымокли. Так можно отморозить лапки. Еще на ветках опасно – неясыть рядом летает.
