На этой неделе на реке Урал, у пос. Уральск, местные жители могли любоваться стаей лебедей-шипунов. Их вид – Cygnus olor – восстанавливается в численности.
Лебеди-шипуны на реке Урал, за створом буферной – не редкость. Их можно встретить здесь весной, летом. Золотой в красных яблоках-дичках осенью тоже без особых опасок белоснежные птицы отдыхают на уральской воде. Но на этой неделе произошло маленькое «ух ты!». Целая лебединая стая, птиц пятнадцать-двадцать, в час неурочный, в декабре, прилетела на реку Урал и воспользовалась ею как придорожным мотелем. Повторимся: это в декабре, когда перелет основных лебединых стай на юг, в места зимовки – уже архив фенологии.
На этом снимке – состояние реки во вторник. Вода еще крутит шугу у зарослей рдеста. Урал еще гостеприимен и дает возможность птичьей стае отдохнуть на запоздалом маршруте.
Птицы взлетают теплым утром вторника и тянутся над Уралом… Это они из «мотеля» – на завтрак. Сейчас чуть повернут левее – и окажутся на скошенном, тоже пока не занесенном снегами поле. Будут, как туристы в тапочках, лениво собирать диетические колоски и зернышки. Хотя сравнение хромает. У туристов не бывает крыльев размахом почти в два с половиной метра.
А холод уже приближался к Уралу. И подступившая среда зазвенела сосульками под береговыми корнями осокорей, забухала выстрелами смерзшегося наста, резанула по глазам синей неподвижной белизной в жестких контурах ледостава…
Там, где накануне колыхался в шуге рдест, раскинулись ледяные поля. Сверху их присыпало порошей. В полыньях и на стремнине хозяйничали утки. Их было много, и нервы у них были никуда. Едва я приближался к утиному сборищу, всхрустывая снегом, стая срывалась и уносилась к другой полынье. А лебединой стаи уже не было. Никто не гомонил по-над речным берегом.
Лишь одна пара, лавируя между ледяными островами и торосами, медленно плыла вверх по течению. Птицы плыли то вместе, то приотстав друг от друга. Иногда крутились на обмелине, клювами выискивая в воде корм, иногда потягивались, раскинув огромные крылья и вытянув вверх шею. И походили они (прощай зарок «не очеловечивать»!) на влюбленную парочку, что беспечно отстала от туристской группы и едва бредет в обнимочку по проселочной дороге, то сворачивая к березкам, то вообще направляясь в противоположную сторону. А группа ждет. Ждет ли?
Возможно, это и были остатки улетевшей стаи. Почему они отстали от остальных? Почему вообще отдельные лебеди нет-нет да и остаются на зимовку, презрев подступающие опасности, морозы, метели, бескормицу? Не предвидят проблем? Или что-то другое?
Вчера в одной из соцсетей, где я разместил пару фотографий с лебедями, Татьяна М., чья мама жила на реке Суундук (это левый, казачий приток Урала), вспомнила в комментарии мамины рассказы про птиц:
«На реке Суундук лебеди тоже долго не улетали. Спали на воде. Однажды ноябрьским утром ударил сильный мороз и заковал семерых птенцов и лебедиху. К счастью, лёд был некрепкий, и они долго барахтались, крутились на воде, но выбрались. Причина их позднего отлёта: они ждали одного лебедёнка, который никак не мог взлететь. Птицы поднимались ввысь, а он, немного пролетев низко над рекой, вновь тяжело опускался на воду. Когда он научился летать, стая тут же поспешила в южные края».
Но «мои» лебеди были без птенцов.
Впрочем, птенцов я увидел на следующий день. Еще одно лебединое семейство объявилось под Уральском в четверг. На этот раз лебедей было четверо. Двое – в сером оперении, молодые птицы. Когда мы подошли слишком близко, четверка взлетела. И стало видно, как родители опекают свое потомство. Один взрослый лебедь летит впереди, другой – позади молодых птиц. Вполне возможно, что именно из-за них четверка решила передохнуть на реке: юным путешественникам нужно набраться сил.
Author: yuri_sh