«Многогорбая южноуральская степь. Снега, снега, безлюдье… И вдруг над белой степью белые дымы. А в дымах заиндевевшие краны...
Так возникает в метельной дали Гай.
Последний поворот перехваченного позёмкой шоссе, и оно заканчивает свой пологий взлёт: Гай. Так вот ты какой!»
Так возникает в метельной дали Гай.
Последний поворот перехваченного позёмкой шоссе, и оно заканчивает свой пологий взлёт: Гай. Так вот ты какой!»
«Высоко гнездится город, говорят, четыреста метров над уровнем моря. Здесь морозы жестче, чем там, внизу, в Орске; здесь чаще одолевают бураны, здесь свирепее ветры. Не оттого ли тут перекроили старую присказку: «Не говори Гай, пока не перепрыгнешь!». Трудная стройка. Но это еще и стройка всесоюзная. И ударная. И комсомольская.
Гаю весной только исполнится три года. Ему пока даже и не присвоили звание города. Но город есть».
Гаю весной только исполнится три года. Ему пока даже и не присвоили звание города. Но город есть».
И есть горожанки! Молодые девушки, которые красотой посоперничают с кем хотите!
Огонек, 1962, №7
Иногда Валя видит из кабины крана свою тезку – Валентину из Винницы.«Та стоит на самом краю белой кирпичной пропасти, орудует тяжелой лопатой – раствор подает. А с кельмой в руке – это Сережа Сиротенко из Ярославля.
Дальше уже крановщица ничего не видит. «Майна, майна…». Раствор, кирпичи, кирпичи, раствор… Некогда Вале».
Дальше уже крановщица ничего не видит. «Майна, майна…». Раствор, кирпичи, кирпичи, раствор… Некогда Вале».
Огонек, 1962, №7
Но рушатся государства. А жизнь неистребима. И к сегодняшнему дню можно отнести слова почти шестидесятилетней давности:
«Город живет большими буднями. Идут уроки в школе, кладут кирпич за кирпичом каменщики, тесно в комнатушке музыкальной школы, в клубе – репетиция танцевального и драматического кружков…».
