«Аристократы дичи» валяются в грязи

Тот случай, когда плохое качество снимка – следствие плохого знакомства с образом жизни птицы… Шел по берегу. За сухоручиной тополя, вдруг пустившей молодые побеги, увидел кулика. Он лежал почти на боку, среди унылого болотной пейзажа, погрузив в воду клюв. Издалека показалось, что птица мертва. А поскольку ничего мертвого я стараюсь не фотографировать, щелкнул наобум, для «записной книжки». Подошел поближе. Но «мертвец» ожил и молча рванул ввысь. Бекас! Я их мало знаю. И еще не привык, что так они кормятся: воткнув в грязь клюв и замерев. Нервные окончания на кончике клюва позволяют почувствовать движение, копошение, извивание в болотной жиже жучков-червячков. Нужно просто дождаться, когда еда сама подползет к клюву. Ждать иногда приходится долго, отсюда и странноватые для стороннего наблюдателя картинки неподвижной птицы в грязи.

У бекасов ночной образ жизни. Его прием пищи я увидел около шести вечера. Так что для бекаса это ранний завтрак. Хорошо бы снова выйти на бекаса и попытаться повторить снимок, уже качественно…

Вид бекаса, шум его крыльев, само имя его вызывают в любом охотнике (и фотоохотнике) сильное волнение. Всем своим существом птица эта связана с охотой. Даже самая мелкая дробь у охотников называется бекасиной, бекасинником (самая крупная – гусиная).

Болотных куликов – бекасов, а вместе с ними дупельшнепов, гаршнепов, а так же лесного кулика вальдшнепа непревзойденный певец охоты С.Т. Аксаков именует «аристократией дичи».

«Досадно, – говорит он, – что мы не имеем для этих куликов своих русских названий и употребляем одно французское и три немецкие. Впрочем, народ зовет бекаса диким барашком <…>, а вальдшнепа лесным куликом и красным куликом.… Первые два рода (т.е. дупельшнеп и гаршнеп, – YSh) таятся в болотах и топях, по которым шататься без надобности крестьянин не охотник; а бекасы, иногда по нескольку вдруг, кружась во всякое время дня над болотом, где находятся их гнезда, и производя крыльями резкий, далеко слышный звук, необходимо должны были привлечь его внимание и получить имя».

Но не получили. Зато прижилось другое слово, связанное с птицей. На английском языке бекас – snipe. И тех, кто мастерски стрелял по стремглав взлетающей птице, называли… да-да, снайперами. Потом это слово распространилось и на другие области человеческой жизни, в том числе и на военно-армейскую. Но вернемся к осенней охоте (к той, классической, где не было статусно-депутатских вертолетных вылазок «на природу» и расстрелов зверья из нарезного оружия с оптическими прицелами, а было равноправное с птицами и животными положение одинокого бродяги и мастерство охотника-знатока природы).

Бекас. Илл. В. Варлашиной и Д. Салахутдиновой к «Запискам ружейного охотника Оренбургской губернии» (М., Правда, 1987).

«Бекасы, – рассказывает Аксаков про осенний образ жизни птицы, – начинают пропадать не в одно время: иногда в половине, иногда в конце сентября, а иногда остаются в небольшом числе до половины октября. Я не умею определить настоящей причины такой значительной разницы. Близость или отдаленность зимы, вопреки мнению некоторых охотников, не имеет в этом случае никакого влияния. Но вообще сказать, что если мокрота болот поддерживается умеренными дождями и стоит теплая погода, то болотная птица держится долее; засуха как раз ее выгонит. Впрочем, не всегда бекасы пропадают все вдруг; чаще случается, что большая их часть пропадет, а некоторые останутся и держатся иногда до сильных морозов, так что и болота начнут замерзать. Я полагаю, что остаются те бекасы, которые позднее других вывелись или слабые, не совсем здоровые. Это подтверждается тем, что из поздних бекасов редко убьешь сытого. Самого позднего бекаса, и не худого, я убил 18 октября, в степи, около небольшой осенней лужи, когда уже лежал мелкий снежок…»

На другой день после встречи с «мертвым» бекасом мы вновь пришли на заболоченный прудик. Но слишком рано. Бекасов не было, никто не «валялся» в грязи. Мы, раздосадованные, пошли вдоль стены еще зеленого тростника, вспугивая то и дело фифи и куликов-воробьев. Вдруг из-под навеса сломанного и лежащего крышей тростника молча, лишь шумя крыльями, взлетела стайка из пяти-семи пестрых птиц. Они, аристократы дичи! Бекасы в низком полете стремительно пересекли пруд и скрылись за порослью ивняка, оставив после себя терпкий привкус… русской охотничьей литературы.

Author: yuri_sh